ЗНАМЕНСКОЕ РАЁК
В 20 км от Торжка в конце XVIII века великий русский зодчий Львов построил для сенатора Глебова усадьбу-дворец, предназначенную для отдыха царствующих особ на пути из Петербурга в Москву. Это одна из интереснейших усадеб России, дошедшая до нас с екатерининских времен и сохранившая дух «блестящего века». Кстати, переданная в частные руки на долгосрочную аренду, усадьба не превратилась в закрытую крепость, а за умеренную плату открыта для всех, постепенно стряхивая с себя тлен запустения.
Колоннада и старый парк
СПАССКОЕ-ЛУТОВИНОВО
Усадьба Ивана Сергеевича Тургенева Спасское-Лутовиново
Тот мемориальный дом Тургенева в Спасском — плод огромного труда
поколений реставраторов и музейщиков, начиная с 1922 года. Ведь после смерти великого писателя усадьба пришла в полное запустение, а его дом сгорел в 1906 году.
Усадебная конюшня
Именно это утилитарное сооружение служило еще одному назначению — здесь пороли тех, кто создавал и обслуживал этот «идеальный мир». А ведь это — предки большинства из нас. Так что, прогуливаясь в тени усадебного парка, не забывайте, что где-то рядом находится и усадебная конюшня.
АРХАНГЕЛЬСКОЕ
Усадьба Архангельское князей Юсуповых — самая известная подмосковная усадьба, практически полностью сохранившаяся благодаря тому, что сразу после революции была превращена в музей и санаторий для высшего комсостава Красной Армии.
Вид с террасы дворца
МЕЛИХОВО
Чеховское Мелихово — скорее загородная дача, чем классическая русская усадьба. Она бы наверняка не возродилась, если бы не была освящена именем великого писателя. Чехов купил ее в 1892 году, чтобы поселиться там вместе со своим большим семейством и спокойной работать. Прожил здесь семь лет, пока не переехал в Ялту в связи с болезнью.
Основной усадебный дом
ЯСНАЯ ПОЛЯНА
Без Ясной Поляны не было бы того Льва Толстого, которого мы знаем. Это — настоящее родовое гнездо, где прошла жизнь Толстого, откуда он ушел и где похоронен.
На пруду, в укромном уголке усадебного парка восстановлена немаловажная деталь усадебного быта — купальня. Как известно, в XIX веке купальных костюмов еще не существовало.
ЯРОПОЛЕЦ (УСАДЬБА ГОНЧАРОВЫХ)
Маленькое село Ярополец, что под Волоколамском, удивительно богато старинными усадьбами и памятниками. Где еще можно увидеть сразу три монумета в честь трех глав государств? Первый — в честь бывшего владельца — плененного украинского гетмана Дорошенко. Второй — в честь визита Екатерины Великой. Третий — в честь Ленина, приезжавшего на открытие сельской электростанции в 1918 году. В разных концах села — две величественных усадьбы. Одна в руинах — елизаветинского фаворита Захара Чернышова. Другая — восстановленная и живая — пушкинской тещи Натальи Ивановны Гончаровой, к которой зять пару раз наведывался. Место не только красивое, но и гостеприимное — вход свободный.
Ограда усадьбы
ПОЛЕНОВО
Поленово — уникальное место, созданное не только как жилая усадьба, но и как культурный центр вдалеке от столиц великим русским художником Василием Поленовым 120 лет назад на берегу Оки. Удивительно: место, выбранное художником, — символ русского пейзажа, исток русского характера. Троицкая церковь в Бехове — продолжение традиции древнерусского зодчества. И среди всего этого — чисто европейские дом, мастерская, хозяйственные постройки. Но все вместе создает замечательную атмосферу уюта и душевной гармонии.
Троицкая церковь в Бёхово
ХМЕЛИТА
Хмелита — смоленская родовая вотчина Грибоедовых — усадьба с удивительной, трагической, но такой русской судьбой. Построенная в середине XVIII века, она пережила все войны, прокатывавшиеся через нее в течение двухсот лет. Но в 1954 году пьяные колхозники развели в главном зале костер, и усадьба сгорела. А что не сгорело в огне, было растащено по подворьям. И ничего бы не осталось, если бы не появился удивительный подвижник — Виктор Евгеньевич Кулаков, ученик легендарного реставратора Петра Барановского. Тридцать лет жизни посвятил он тому, чтобы из пепелища возродилась грибоедовская усадьба и был создан музей. Вот на таких людях, как Кулаков, и держится Россия.
Комната в усадьбе
Материалы для статьи взяты из фотоальбома «РУССКИЙ АЛЬБОМ. Константин Кокошкин», выпущенного издательством Национального Фотоархива «ГеоФото».
Есть повод процитировать одну из моих любимых книг Сергея Довлатова — «Заповедник», где есть забавный эпизод разговора автора с хранительницей Пушкиногорья.
— … Можно задать один вопрос? Какие экспонаты музея -
подлинные?
— Разве это важно?
— Мне кажется — да. Ведь музей — не театр.
— Здесь все подлинное. Река, холмы, деревья — сверстники Пушкина. Его
собеседники и друзья. Вся удивительная природа здешних мест...
— Речь об экспонатах музея, — перебил я, — большинство из них
комментируется в методичке уклончиво:
«Посуда, обнаруженная на территории имения...»
— Что, конкретно, вас интересует? Что бы вы хотели увидеть?
— Ну, личные вещи… Если таковые имеются...
— Кому вы адресуете свои претензии?
— Да какие же могут быть претензии?! И тем более — к вам! Я только
спросил...
— Личные вещи Пушкина?.. Музей создавался через десятки лет после его
гибели...
— Так, — говорю, — всегда и получается. Сперва угробят человека, а
потом начинают разыскивать его личные вещи. Так было с Достоевским, с
Есениным… Так будет с Пастернаком. Опомнятся — начнут искать личные вещи
Солженицына...
— Но мы воссоздаем колорит, атмосферу, — сказала хранительница.
— Понятно. Этажерка — настоящая?
— По крайней мере — той эпохи.
— А портрет Байрона?
— Настоящий, — обрадовалась Виктория Альбертовна, — подарен Вульфам...
Там имеется надпись… Какой вы, однако, привередливый. Личные вещи, личные
вещи… А по-моему, это нездоровый интерес...
Я ощутил себя грабителем, застигнутым в чужой квартире.
— Какой же, — говорю, — без этого музей? Без нездорового-то интереса?
Здоровый интерес бывает только к ветчине...
— Мало вам природы? Мало вам того, что он бродил по этим склонам?
Купался в этой реке. Любовался этой дивной панорамой...
Ну, чего, думаю, я к ней пристал?
— Понятно, — говорю, — спасибо, Вика.